В начале XX века науки об обществе любили позиционировать себя как средства расколдовывания реальности. Якобы подлинное позитивное познание способно отделить объективную реальность от идеологических и религиозных искажений. И, таким образом, человечество может узнать как оно на самом деле. Тем не менее, выяснилось, что это не совсем так — науки об обществе не хуже идеологий и религий оказались способны к магии.

Иллюстрация: Ryan Pancoast

     Едва в дискуссии о городах появилось внимание к интересам жителей, «интересы жителей» стали превращаться в заклинание. За ослепляющим октариновым блеском магического кокона уже не видно того, что же они собой могут представлять.
     Урбанисты говорят: «Город это пространство диалога власти, бизнеса и жителей». Вслед за ними спохватываются городские власти всех уровней: «Решения принимаются с учётом мнения жителей». Девелоперы тоже не хотят быть в стороне: «Мы строим в интересах жителей!». А что же сами жители? А жители на этом празднике жизни лишние.
     Принятая в рамках либерального урбанизма тройственная модель системы принятия решений в области городского планирования является продуктом идеологического допущения. Либеральный урбанизм искусственно ставит в один ряд, провозглашает равноправие власти, бизнеса и горожан. Разумеется, они, во-первых, не равны изначально, во-вторых, включённость всех троих в систему принятия решений далеко не обязательна. Наивно полагать, что, скажем, власть вдруг, ни с того, ни с сего, пригласит жителей к принятию решений. Без причин, просто по доброй воле. Диалог власти с бизнесом так же проистекает отнюдь не по причине их взаимной симпатии. Тройственная модель и декларация однопорядковости агентов, включенных в эту модель проистекает из понимания комплиментарности и равновесности влияния жителей, бизнеса и власти на город.
     Таким образом, к принятию решений подключаются только те, кто обладает какими-то необходимыми для этого процесса ресурсами и возможностями. Например, строительный бизнес, как участник системы принятия решений в области городского планирования в России, появился не так давно. Собственно, тогда, когда промышленные мощности и управление финансовыми потоками перешло из государственных в частные руки. Власть лишилась возможности самостоятельно, в директивном порядке осуществлять строительство. А, следовательно, ей пришлось вступить в диалог с бизнесом. И бизнес стал частью системы принятия решений, а интересы бизнеса получили своё выражение в облике российских городов.
    
А что же жители?
Жители из этой системы, разумеется, исключены. Они не обладают ни ресурсами, ни возможностями влиять ни на сам город, ни на тех, кто принимает решения.

Я бы не хотел подробно развивать этот тезис, так что, в рамках этой статьи я предлагают принять как факт неэффективность демократического процесса и судебной системы в России (а именно они и являются в идеальном мире способами влияния жителей на власть и бизнес).
     Левые теоретики, а вслед за ними и российские урбанисты, очень любят термин «право на город», проистекающий из понятия «право занимать место» (right to occupy). Идея о том, что таковое право существует у человека и является его естественным и неотчуждаемым правом появилась во второй половине XX века. Появлению этой идее способствовали гуманистические революции 60-ых годов, послевоенный бэби-бум и возрождение разрушенных в ходе Второй Мировой европейских городов. В Европе начало активно развиваться так называемое «жилищное движение» (housing movement), зачастую нерефлексивно, поднимавшее знамя именно этого нового права человека.
     В отличие от сексуальной революции, женского движения, психоделической революции и рок-н-ролла, жилищное движение не получило столь яркого места в мировой истории. Хотя оно, как и все прочие движения 60-ых так или иначе было завязано на переоткрытии человеческой телесности, оно не вдавалось в подробности, просто постулируя наличие у человека тела, которое занимает определённое место в пространстве. И, желательно, чтобы это место укрывало от дождя, спасало от холода, а также было подключено к водопроводу и электросети.
     Жилищное движение – термин объединяющий совокупность огромного количества самых различных процессов. Здесь и пересмотр законодательства о бездомных гражданах, и создание домостроительных кооперативов, и формирование кондоминиумов, и трансформации в системах муниципального управления. Важнейшим достижением жилищного движения стало то, что интересы жителей получили подкрепление в виде имущественных прав, управленческих возможностей и широких возможностей краудсорсинга и обмена опытом. Жители городов стали из пассивных объектов городского планирования активными субъектами, с чьим мнением бизнес и власть стали вынуждены считаться. Ну, или, немного снижая градус восторга, жители городов получили возможность быть теми, с чьим мнением стало возможным считаться и создали площадки для отстаивания своих прав. И это было однозначным успехом революции 60-ых.
     Расцвет политики неолиберализма 80-90-ых, таким образом, столкнулся с серьёзным оппонентом. И, возможно, именно это способствовало тому, насколько интенсивной была (и, во многом, остаётся) критика политики неолиберализма со стороны западных урбанистов. Либеральный урбанизм, опирающийся на верховенство прав и свобод человека, с энтузиазмом воспринял право на город и право человека занимать место. В результате, «неолиберализм» стал для урбанистов чуть ли не ругательством, подобно тому, как «тетчеризм» стал страшным проклятьем в устах английских левых. Жилищное движение, в свою очередь, с радостью приняло концепцию партисипаторного планирования и увидело в либеральном урбанизме оптимальное средство укрепления своих позиций.
     В Россию же, как всегда, западные модные штуки приходят с запозданием. Жилищное движение в России начало развиваться в Перестройку, когда начали появляться молодежные жилищные кооперативы, жилищно-строительные кооперативы, территориальные общественные самоуправления и другие виды кондоминиумов. Однако, ввиду того, что жилищное движение начало развиваться почти одновременно с обрушением государства и стремительной трансформацией структуры имущественных отношений, результат был довольно печальный. Дело в том, что общественные движения, связанные с совместным отстаивание прав основываются на доверии. Любая человеческая кооперация основывается на доверии. Даже такое простое, казалось бы, дело, как собрать деньги на зарплату консьержки в многоквартирном доме – и то, требует выстраивания доверительных отношений между жителями многоквартирного дома. Жилищное движение в России столкнулось с труднопреодолимым препятствием – коллапсом доверия, случившимся в 90-ые годы.
     Елена Шомина, выдающийся исследователь жилищного движения в России, в книге 1999 года «Жители и дома» описывает результаты исследования, которое она проводила в начале-середине 90-ых годов. И, читая её книгу сейчас, в 2013 году, создаётся впечатление, что на протяжении 20 лет жилищное движение в России по сути дела стояло на месте. Изменения произошедшие за это время кажутся малосущественными. Интересы жителей по-прежнему не учитываются в принятии градостроительных решений, ТСЖ и ЖСК используются руководством для реализации мошеннических схем, управляющие компании пользуются доверчивостью и неразборчивостью жителей, выставляя завышенные счета за услуги (зачастую даже не предоставленные).
     Разумеется, на уровне частных историй, всё не так безрадостно. Сейчас жилищное движение в России претерпевает, по сути дела, второе рождение. За счёт интернета становится интенсивнее обмен опытом, формируются ассоциации кондоминиумов. Появление в риторике городской администрации слов об учёте «интересов жителей» и акцент, который делает федеральная власть на «проблемах в сфере ЖКХ» говорит о том, что жилищное движение, жителей городов всё сложнее не замечать. И, разумеется, власти и бизнесу от этого не комфортно. Они пытаются работать на опережение, сформировать ложное сознание того, что они уже действуют в «интересах жителей», задолго до того, как эти самые «интересы» высказаны самими «жителями».
     Но любой марксист знает, что исторический процесс объективен, а значит, эксплуатация не может длиться вечно. Ложное сознание будет развеяно, жители городов осознают себя таковыми, начнут ответственно и придирчиво платить по счетам, судиться с управляющими компаниями, вышвыривать на мороз жуликов из правлений ТСЖ. А там и до участия в системе принятия решений в области городского планирования недалеко, ведь с ними уже нельзя будет не считаться ни власти ни бизнесу.