Мазин Александр - Возвращение ярла (цикл Стратегия)

гл.15
  Фёдрычу нравилась война. На войне он – жил.
Но еще должна была быть цель. Хоть какая-нибудь.
Чтоб не просто шкуру спасти, а еще что-то.
Например, когда – за Державу. Так его учили.
А потом оказалось, что не за Родину кровь свою
и чужую льешь, а за бабосы таких вот, как дружбан
Юрик, только мастью покрупнее.
  И сказал себе однажды майор Федоров: вот есть
друзья мои, товарищи, настоящие и правильные воины,
и молодежь безумная, кое-как обученная, но тоже
правильная и настоящая… Что я могу для них сделать?
  А ничего не могу. Судьба у них у всех такая:
жизнью жертвовать, чтоб на их крови олигархи всякие
да думские и кремлевские бляди жировали.
Судьба. Такая. У них. А я так – не хочу.
  И ушел Фёдрыч. Послал нах невыслуженную ничтожную
пенсию, написал рапорт и через три месяца сменил
форму на деловой костюмчик и галстук с логотипом
Юриного банка. Но, поскольку привыкший к горячему
и острому обходиться без него уже не может, а
государство отныне не обеспечивало майору Федорову
необходимого для полноценной жизни адреналина,
пришлось Фёдрычу самостоятельно искать приключений
на свою худую задницу. А тут как раз подвернулся 
Юра Гучко, такой же промороженный на всю голову 
любитель поиграть с Костлявой в городки.

гл.16
   Из века в век наиболее волевые, решительные и
воинственные формировали отдельные касты.
Это их представители руководили другими, командовали
и сражались. И большую часть человеческой истории
этих, воинственных, было сравнительно немного.
Менее трех процентов от всего человеческого материала.
И так было до самого последнего времени. А потом – хоп!
– появилась наука, а за ней – техническая революция и
вместе с ней – прочие революции и мировые войны,
в которых массово гибли самые воинственные, храбрые
и решительные. Гибли, несмотря на все свои природные
и приобретенные навыки. Потому что война всегда была
делом кровавым, но с появлением артиллерии, авиации
и систем залпового огня смерть стала совсем неразборчивой,
перемалывая в фарш уже не людей, а воинские соединения,
невзирая на личные качества отдельных бойцов.
  Особенно досталось России, не только пострадавшей от
мировых войн, но и от войн братоубийственных, от
внутреннего террора, от государственной политики,
ставившей не на лидеров, а на серую запуганную массу.
Именно в России почти сто лет старательно перемалывали,
изгоняли, расстреливали те самые три процента.